Курбан-хайит в Узбекистане: вера, традиции и семейный очаг
Для миллионов верующих в Узбекистане Курбан-байрам (Ид аль-Адха) — больше, чем религиозный праздник. Это день единения семьи, памяти предков и помощи тем, кто в ней нуждается. За последние пять лет его значение заметно выросло: религиозные даты стали официальными выходными, а паломничества Умра и Хадж — доступнее.
В этом году более 15 тысяч граждан Узбекистана совершают хадж в Саудовской Аравии. А дома все больше семей собираются за праздничным дастарханом, чтобы сохранить главное — веру, тепло и традиции.
Kursiv Uzbekistan поговорил с семьями из регионов, чтобы показать, как в разных уголках страны готовятся к празднику и что для них сегодня значит Курбан хайит.
Предпраздничное утро Мухаббат
На юге страны, в кишлаке Ходжаилгор, только забрезжил рассвет. Из громкоговорителя при мечети звучит азан — голос имама доносится с помехами, прерывисто. Но для 66-летней Мухаббат это не имеет значения — она уже на ногах, готовится к утреннему намазу.
Сельский двор площадью в десять соток чист и опрятен. Утреннюю тишину нарушают лишь крики петуха и блеяние барана. Мухаббат первым делом кормит кур и цыплят. Забота о баране — мужская обязанность.
«Я всегда просыпаюсь за час до азана и читаю Коран. Пока на узбекском. Мечтала к этому Курбан хайиту читать в оригинале, но арабская вязь дается нелегко», — говорит она.
Готовиться к празднику начали заранее. Муж Мухаббат, Абдугаффар, еще месяц назад купил барана для жертвоприношения. Его заколют после утреннего намаза. Мясо разделят на три части: одну отдадут нуждающимся, другую — соседям и родственникам, третью — оставят для семьи.
У Мухаббат большая семья — 16 человек, включая детей и внуков. Двое из трех сыновей — на заработках в России.
«Меня восхищает, как Аллах в последний момент повелел Ибрахиму принести в жертву не сына, а барана. Это знак Его милости. Вот почему я с трепетом жду этот день», — говорит Мухаббат.
Два года назад Мухаббат совершила хадж. С тех пор в кишлаке ее зовут Хожи, она — Мама ходжа. Ее уважают не только в родной деревне, но и в соседних кишлаках. Женщины приходят к ней за советом. При ней всегда — четки и Коран, привезенный из Мекки. В ее доме царит молитва, покой и подготовка к празднику.
«Я искренне желаю мира, терпения и любви — каждому, даже незнакомому сердцу. Особенно молюсь за здоровье и удачу сыновей. Их отсутствие — мое ежедневное испытание. Мы очень ждем их возвращения», — последние слова застряли у нее в горле, а глаза наполнились тихими слезами, которые говорили больше, чем слова.
Шум ушёл, но душа праздника жива
На окраине Маргилана, в старом кишлаке, 67-летняя Джамиля сидит на тапчане под тенью виноградной лозы. Она разливает чай в пиалы и наблюдает, как невестки подметают двор. В ее голосе — благодарность и тихая грусть.
«Пять–шесть лет назад после утреннего намаза все шли на кладбище. Убирали могилы, мулла читал дуа. Потом заходили к родственникам и соседям. А сейчас — редко кто ходит».
Сегодня большинство молятся дома и читают Коран. Праздничные встречи стали тише. Но Джамиля уверена: главное — не количество гостей, а то, что живо в сердце семьи.
Это уже третий Курбан хайит без ее мужа. Он умер в 2022 году от ковида. Болезнь пришла внезапно и унесла его быстро, почти без прощания.
С тех пор праздник — не только радость, но и память. За дастарханом читают молитву, вспоминают, как он первым раздавал мясо соседям и дарил подарки внукам.
Праздничный дастархан
«Да, у нас осталась своя традиция. Мы празднуем в кругу семьи. После обряда треть мяса — нуждающимся, остальное — на стол. Родственники приходят, мы едим, вспоминаем. Это всегда было — и остается», — говорит Джамиля.
Самый вкусный момент — когда невестки пекут лепешки. Патыр и тандыр-нон — горячие, с дымком. Плов с зирой, по-фергански. Шурпа из баранины со специями. Самса из свежего мяса. На десерт — чак-чак. Его особенно любят внуки.
«Раньше дети бегали по домам, собирали конфеты, печенье. А потом угощали нас. Сейчас — просто дают деньги. Быстро и тихо. Мне не хватает того шума. Смеха. Но пока есть хотя бы один человек, который помнит — праздник жив».
Курбан хайит — как мост между поколениями
Для 43-летнего Дониера Мамасиддикова из кишлака Унгут под Ахангараном Ташкентской области Курбан-байрам — праздник с детства. Тогда он не знал смысла обряда, но помнит: отец и дед закалывали барана, мать и бабушка варили плов, соседи обменивались угощениями.
«Все были добрее. Делились. Это было настоящее чувство праздника».
Сегодня он работает водителем КамАЗа, но перед праздником — только дом. Двор убирает с женой, белят деревья, готовят сад. Барана покупают заранее и откармливают сами. Несмотря на дороговизну, жертвоприношение для него — дело чести.
После обряда он делит мясо по традиции. Родственникам, живущим далеко, сам отвозит часть. За столом — семья, родственники. А утром — обязательный визит на кладбище с сестрами. Очищают надгробия, красят, читают молитвы.
«Я верю: добро — не только в деньгах. Доброе слово, уважение, забота — это тоже милосердие»,- говорит Дониёр.
Курбан -байрам в Узбекистане — это больше, чем обряд. Это память, забота и связь между поколениями. Несмотря на перемены, праздник остается живым там, где его хранят в сердце. Пока звучит молитва и зажигается очаг — традиция продолжается.
