Там, где было море: жизнь на краю Арала
Аральское море за последние десятилетия отступило от Муйнака на 140 км, и теперь городу приходится приспосабливаться к жизни без моря. Сегодня Муйнак мало чем отличается от других небольших городов Узбекистана, разве что своей уникальной историей.
О морском прошлом напоминают лишь ржавые корпуса кораблей на бывшем берегу, старые карты Арала и сохранившийся якорь. В музее Аральского моря гостям показывают черно-белый фильм о полноводном море и рыбаках.
Осознание катастрофы приходит, когда выходишь из музея. Перед тобой — огромная пустыня. Трудно поверить, что здесь когда-то плескалась вода, тарахтели лодочные моторы, а рыбаки вытаскивали из сетей улов. В воздухе стоял запах рыбы, а над городом разносился гул корабельных сирен.
Сейчас в Муйнаке живет около 15 тыс. человек. Они хранят память о прошлом и привыкают к настоящему.
Kursiv Uzbekistan пообщался с жителями Муйнака и узнал их истории, мечты и повседневные заботы.
Артемии вместо рыбы: история Нурсултана
Нурсултан Утемисов объезжает берег Аральского моря на самодельном мотоцикле. Вода совсем рядом, но подойти к ней сложно — дно недавно оголилось и ещё не успело высохнуть, превратившись в вязкую жижу.
У его мотоцикла широкие колеса, только такие пройдут по этой трясине. Машина или обычный мотоцикл сразу увязнут в грязи. По берегу Нусрултан ходит только в сапогах — зыбкая почва быстро засасывает.
Нурсултану 20 лет, он из Муйнака. Этим летом и осенью он работает в юртовом туристическом лагере на берегу моря. Весь лагерь — это десять юрт, планируют поставить еще столько же.
В лагере Нурсултан проводит шесть дней в неделю, на день выбирается домой, в город. На это время его подменяет коллега. С семьей наш собеседников общается в основном в Telegram и WhatsApp.
Он рад, что удалось найти работу — других в Муйнаке возможностей почти нет.
«К нам приезжают туристы из Китая, Южной Кореи, Англии и Франции. Они часто спрашивают, можно ли им купаться в Аральском море. Я отвечаю, что никто не запрещает, но предупреждаю — вода слишком соленая», — рассказывает Нурсултан.
Ночь в юрте с полным пансионом стоит 45 евро. На ужин подают рыбу, но ее привозят из Муйнака, ведь в Аральском море рыбы уже давно нет. Электричество в лагере вырабатывают генераторы. Питьевая вода появилась только в этом году — ее доставляют из скважины глубиной 180 м.
Когда туристический сезон заканчивается, Нурсултан переключается на другое занятие. Он ловит артемий, мелких рачков, обитающих в соленых водах Арала. Этих рачков покупают китайские фирмы, которые делают из них протеиновые добавки. Лов продолжается с начала зимы и до конца марта.
Последний маринист Муйнака: как художник рисует море, которого больше нет
Ануарбек Саимбетов — единственный художник и скульптор в Муйнаке. Ему 78 лет, почти вся его жизнь связана с морем, которого больше нет. На его картинах — Арал, каким он ему запомнился.
В детстве море было повсюду. «Куда ни глянешь — вода, суши почти нет», — вспоминает он. От дома до берега было 200 метров.
Отец был рыбаком, мать вела хозяйство и занималась рукоделием — вышивала сюзане, ткала ковры, украшала домашнюю утварь. Дети росли среди лодок и воды: даже в магазин или библиотеку добирались на лодке.
Особенно запомнилась библиотека. Библиотекарь всегда встречала детей с журналами — они часами читали, а потом играли в шахматы и шашки. Именно рисунки из журналов впервые вдохновили Ануарбека. Он видел на страницах море и пытался повторить его на бумаге
Когда Ануарбек был шестом классе, в Муйнак приехал московский художник. Он давал платные уроки, и мальчик стал его учеником.
После школы стоял выбор: университет или море — выбрал море. Окончил курсы судоводителей и получил сертификат, позволявший работать на любом судне.
Служил Ануарбек в Целинограде (ныне Астана) водителем, перевозил зерно. Но даже в армии не расставался с тетрадью для рисунков. Однажды их увидел командир — и шофер стал художником-оформителем части.
Вернувшись домой, он обнаружил, что море ушло. Профессия судоводителя стала ненужной. Тогда он окончательно выбрал искусство — память об Арале стала главным источником вдохновения.
Сегодня Ануарбек пишет море, которого уже нет, чтобы сохранить его для детей и внуков. В каждой картине — грусть по утраченному и надежда, что море вернется.
Его вдохновляют Айвазовский и Боголюбов: «Девятый вал» напоминает шторм, пережитый на Арале, а «Вход в гавань рыбацкого судна» — корабли, уходившие в море из Муйнака.
Как лесник из Муйнака озеленяет дно Арала
Алишеру Бекмуратову 38 лет, он родом из Муйнака. Детство прошло среди песков Аралкума: с друзьями он бегал босиком и играл в прятки, скрываясь за кустами саксаула и джингиля.
«Тогда были только эти растения, а других было очень мало. Ветер поднимал пыль и песок, который иногда полностью накрывал весь аул. Потом ученые поняли, что нужно создавать лес на пустыне, чтобы защитить людей», — вспоминает Алишер.
После школы Алишер решил осуществить мечту — стать лесником и участвовать в озеленении дна Арала. Пока многие его одноклассники уезжали в другие города и страны, он отправился в Нукус учиться на факультете лесного хозяйства. В 2006 году вернулся в Муйнак и начал работать по профессии.
Рабочий день Алишера начинается в питомнике — здесь выращивают саженцы для будущего леса на дне Арала.
Здесь выращивают деревья и кустарники, которые могут выжить в условиях пустыни: тополь, вяз, можжевельник, иву, саксаул, кандым, джузгун и другие. Эти растения останавливают движение песков, очищают воздух и защищают людей от пыльных бурь.
«За последние пять лет посадки проведены на 1,9 млн га, более 1 млн га уже покрыты лесом. Я рад, что смог внести свою лепту в это дело», — говорит лесник.
Пустыня не спешит возвращать захваченные позиции. Прогресс идет медленно и требует больших усилий. Но первые перемены уже заметны: из-под земли начали пробиваться артезианские воды, на этих местах вырос камыш, а вслед за ним вернулись птицы и дикие животные — зайцы, кабаны, сайгаки, волки и шакалы.
К посадкам активно подключается молодежь. Каждую осень — в октябре и ноябре — студенты и школьники из Нукуса, Муйнака и других районов выезжают на дно Арала, чтобы сажать деревья.
«Суровая пустыня не сдается сразу. Нам еще предстоит много работать, но новые технологии озеленения дают надежду. Хочется верить, что дно Арала станет зеленым», — говорит Алишер.
История женщины, открывшей первую гостиницу в Муйнаке
Полет из Нукуса в Муйнак на небольшом самолете занимает всего 30 минут — вместо 2,5–3 часов по разбитой трассе. Из иллюминатора пассажиры видят знакомые аулы и саксауловые леса. Пока рейсов немного, но даже они уже заметно упростили путешествия в отдаленный район.
Для Дильфузы Кутлимуратовой Муйнак стал домом и местом работы. После сокращений в системе образования в 2016 году она решила заняться туризмом и переехала из столицы Каракалпакстана в город, где только начинали появляться новые возможности.
Вместе с предпринимательницей Аминой Бегжановой Дильфуза арендовала старое здание 1934 года и на собственные средства сделала ремонт. Опыт Амины в туризме и гостиничном бизнесе помог правильно наладить работу. Так появилась первая в городе гостиница на 25 мест.
«Мы начинали с нуля: ремонт, благоустройство, постепенно стали приезжать первые гости», — рассказывает она.
Сегодня Муйнак становится точкой притяжения туристов из разных регионов Узбекистана.
«К нам приезжают фольклорные коллективы и фуд-блогеры. Раньше показывали только музей и «кладбище кораблей», теперь туристам предлагают гораздо больше — музыкальные фестивали, экскурсии и десятки блюд из рыбы», — рассказывает она.
Она отмечает, что многих туристов удивляет трагедия Арала: часть из них почти ничего не знает об этой экологической катастрофе.
Проблем у становящегося на ноги туризма много, главная из них — трнаспортная доступность. Главная трасса Нукус — Муйнак сильно изношена: по ней могут ездить только легковые автомобили, автобусы не проходят. Дорога от Муйнака до моря, около 140 км, также остается небезопасной.
«Чтобы туризм развивался, нужны новые авиарейсы и хорошие дороги — только так Муйнак станет по-настоящему доступным», — уверена Дильфуза.
Приаралье сегодня: последствия и новые проекты
До 1960-х годов Арал был четвертым по величине озером в мире. Его площадь составляло 69 тыс. кв. км, подпитывалось реками Амударьей и Сырдарьей.
Море давало жизнь десяткам тысяч людей, которые занимались рыболовством и судоходством.
Однако в середине XX века из-за масштабного забора воды для орошения полей море стало стремительно мелеть. К 1989 году Арал разделился на Северный и Южный.
К 2014 году его площадь сократилась до 10% от первоначальной, на месте водоема возникла пустыня Аралкум, занимающая более 6,2 млн га (3,4 млн в Узбекистане и 2,8 млн в Казахстане).
Эта катастрофа разрушила рыболовство и порты, тысячи людей потеряли работу. Основной бедой стали солевые и пыльные бури с высохшего дна, разносящие токсичную пыль на сотни километров и наносящие ущерб экологии и здоровью.
«Арал должен стать уроком того, как нельзя обращаться с природными ресурсами», — говорит Вадим Соколов, руководитель агентства по реализации проектов Международного фонда спасения Арала в Узбекистане.
По его словам, восстановление идет с трудом. Более 2 млн га территории покрыты лесотехническими работами, однако реально прижилось лишь 600–700 тыс. га.
Развитие региона не ограничивается озеленением. На Устюрте запустили завод по производству полиэтилена, что позволило наладить собственное производство систем водосбережения, в том числе для капельного орошения, сделав их в два раза дешевле импортных.
На дне высохшего моря также ведется разработка газоконденсатного месторождения «Арал-1».
Перспективным направлением остается туризм. Уникальные пейзажи и история Аральского моря привлекают путешественников со всего Узбекистана и из-за рубежа.
Кроме того, в регионе развиваются традиционные виды деятельности — добыча артемии, используемой для производства протеиновых добавок, заготовка лакрицы, востребованной в пищевой и фармацевтической промышленности.
Эти проекты дают Приаралью импульс для развития, а людям, живущим здесь, — рабочие места и надежду на то, что край, потерявший море, сможет снова стать местом, где хочется жить и остаться.
